Российский академический
Молодежный театр
+7 (495) 692-00-69 (касса)
Театральная пл., д. 2
И вечный суд...
Этот спектакль уже вызвал оживленные дискуссии, что на самом-то деле может только радовать. В новой постановке Алексея БОРОДИНА, основанной на киносценарии Эбби Манна, затронуто слишком много вопросов - этических и эстетических. А вот ответов нет, как не дает их сама жизнь, век от века, год от года устраивая бесконечные "суды над судьями" в поисках истины и справедливости. Они кажутся уже материями призрачными, несмотря на тысячелетние опыты цивилизации. Но говорить об этом надо, особенно в среде молодой публики, которая о тех послевоенных процессах против нацистов и их пособников знает, вероятно, не так много.
У Алексея Бородина свой "Нюрнберг", сценически написанный заново и в очевидном просветительском жанре. Значения просветительства еще никто не отменял, и даже упреки в старомодности позиции лишены смысла. Не зря же с этим спектаклем в Молодежном театре связан масштабный проект с лекциями, дискуссиями и демонстрациями кинофильмов, рассчитанный на целый сезон. Спектакль - только его часть, провоцирующая на дальнейшие исторические экскурсы и размышления. Впрочем, думается, история как таковая интересовала режиссера и художественного руководителя РАМТа с точки зрения ее отражения в сегодняшнем дне. Все закольцовано, тесно переплетено, а повторяться, к сожалению, может не только в виде фарса, но и новых трагедий.
Пространство большой сцены РАМТа, обустроенное для этого спектакля художником Станиславом БЕНЕДИКТОВЫМ, меньше всего напоминает традиционный зал для судебных заседаний. Своеобразному суду подвергается вся текущая жизнь - с ее ресторанами и кабаре, оперой и уличными гуляниями, желающими отдыха и забвения горожанами и уже успевшими отойти от дел минувших судьями и юристами. Кажется, весь Нюрнберг поместился на этой сцене, постепенно трансформируясь в очередные места действия. То это ресторан, то площадь, то улица, то кабинет. Массивная решетка поначалу отделяет все это от зрительного зала, но стоит ей подняться - весь город становится как на ладони, максимально приближенный к публике вместе со своими обитателями.
Задействовав практически всю немалую труппу Молодежного театра, Алексей Бородин, лишь нескольких актеров наделил конкретными ролями. Большинство же представляет "город" как он есть, то солируя, то вновь сливаясь с толпой. Эта человеческая мимикрия, невольная, но хорошо усвоенная привычка менять личины, в зависимости от обстоятельств, стала одной из главных тем спектакля. Быть может, отчасти главнее основных исторических мотивов. Конформистское "большинство", все принимающее и одобряющее, не дающее себе цели задуматься о происходящем, а после оправдывающееся "незнанием" - не это ли главная проблема современного общества? Впрочем, как и любого другого. И подсудимые в этой истории Манна и Бородина, за исключением разве что Яннинга в исполнении Ильи ИСАЕВА, чувствуют себя вполне комфортно. Их за таковых и принять трудно - сидят за столиком, официанты подносят напитки, ответы спокойны и самоуверенны, усмешки довольно снисходительны. А тут еще адвокат Рольфе - Евгений РЕДЬКО, верткий и вездесущий, старается быть обаятельно-убедительным до предела. Прокурору Лоусону - Степану МОРОЗОВУ в этой ситуации куда труднее, ведь его исследования и попытки приговоров в принципе никому не нужны. Город пьет и гуляет, устраивая уличные процессии в карнавальных костюмах или оперные штудии Бетховена. Веселая музыка, полупристойные кабаретные номера, летящие шарики и конфетти… Народ гуляет, ему не до суда.
И самые пронзительные моменты спектакля, связаны, кажется, именно с Янингом - Исаевым, желающем свою вину признать публично, когда начинают звучать темы исторического покаяния. Но не тут-то было. Его не раз заставят задуматься и подождать, а когда он все-таки решится на свое "последнее слово", его вряд ли кто способен услышать. Гуляющая толпа станет на пути, и придется пробиваться сквозь этот шум и гул, в котором и слов-то не разобрать, да и к авансцене не пройти.
Да, быть может, отдельные исторические проблемы, острейшие вопросы национальной вины, государственные повороты (порой на 360 градусов) тут звучат порой недостаточно четко. Да, мы понимаем, пока нацизм и прочие страшные явления века минувшего не будут названы по именам и приговорены к своей "высшей мере", они будут рождаться вновь и вновь, провоцируя ожидания новых судов. И так далее, по вышеупомянутому кругу. Но спектакль РАМТа вряд ли и претендовал на всеохватность проблем. К тому же, вероятно, к концу сезона, когда образовательная программа, сопутствующая спектаклю будет пройдена, он сможет и зазвучать точнее и определеннее. Но сегодня в нем есть главный мотив - конформизм бездумного большинства, жаждущего комфорта и тихого процветания в отдельно взятой лавчонке, и пусть весь мир подождет! И этот мотив сыгран четко и внятно. История же, как известно, складывается из пересечения различных исторических воль.
Ирина Алпатова
"Театрал"
У Алексея Бородина свой "Нюрнберг", сценически написанный заново и в очевидном просветительском жанре. Значения просветительства еще никто не отменял, и даже упреки в старомодности позиции лишены смысла. Не зря же с этим спектаклем в Молодежном театре связан масштабный проект с лекциями, дискуссиями и демонстрациями кинофильмов, рассчитанный на целый сезон. Спектакль - только его часть, провоцирующая на дальнейшие исторические экскурсы и размышления. Впрочем, думается, история как таковая интересовала режиссера и художественного руководителя РАМТа с точки зрения ее отражения в сегодняшнем дне. Все закольцовано, тесно переплетено, а повторяться, к сожалению, может не только в виде фарса, но и новых трагедий.
Пространство большой сцены РАМТа, обустроенное для этого спектакля художником Станиславом БЕНЕДИКТОВЫМ, меньше всего напоминает традиционный зал для судебных заседаний. Своеобразному суду подвергается вся текущая жизнь - с ее ресторанами и кабаре, оперой и уличными гуляниями, желающими отдыха и забвения горожанами и уже успевшими отойти от дел минувших судьями и юристами. Кажется, весь Нюрнберг поместился на этой сцене, постепенно трансформируясь в очередные места действия. То это ресторан, то площадь, то улица, то кабинет. Массивная решетка поначалу отделяет все это от зрительного зала, но стоит ей подняться - весь город становится как на ладони, максимально приближенный к публике вместе со своими обитателями.
Задействовав практически всю немалую труппу Молодежного театра, Алексей Бородин, лишь нескольких актеров наделил конкретными ролями. Большинство же представляет "город" как он есть, то солируя, то вновь сливаясь с толпой. Эта человеческая мимикрия, невольная, но хорошо усвоенная привычка менять личины, в зависимости от обстоятельств, стала одной из главных тем спектакля. Быть может, отчасти главнее основных исторических мотивов. Конформистское "большинство", все принимающее и одобряющее, не дающее себе цели задуматься о происходящем, а после оправдывающееся "незнанием" - не это ли главная проблема современного общества? Впрочем, как и любого другого. И подсудимые в этой истории Манна и Бородина, за исключением разве что Яннинга в исполнении Ильи ИСАЕВА, чувствуют себя вполне комфортно. Их за таковых и принять трудно - сидят за столиком, официанты подносят напитки, ответы спокойны и самоуверенны, усмешки довольно снисходительны. А тут еще адвокат Рольфе - Евгений РЕДЬКО, верткий и вездесущий, старается быть обаятельно-убедительным до предела. Прокурору Лоусону - Степану МОРОЗОВУ в этой ситуации куда труднее, ведь его исследования и попытки приговоров в принципе никому не нужны. Город пьет и гуляет, устраивая уличные процессии в карнавальных костюмах или оперные штудии Бетховена. Веселая музыка, полупристойные кабаретные номера, летящие шарики и конфетти… Народ гуляет, ему не до суда.
И самые пронзительные моменты спектакля, связаны, кажется, именно с Янингом - Исаевым, желающем свою вину признать публично, когда начинают звучать темы исторического покаяния. Но не тут-то было. Его не раз заставят задуматься и подождать, а когда он все-таки решится на свое "последнее слово", его вряд ли кто способен услышать. Гуляющая толпа станет на пути, и придется пробиваться сквозь этот шум и гул, в котором и слов-то не разобрать, да и к авансцене не пройти.
Да, быть может, отдельные исторические проблемы, острейшие вопросы национальной вины, государственные повороты (порой на 360 градусов) тут звучат порой недостаточно четко. Да, мы понимаем, пока нацизм и прочие страшные явления века минувшего не будут названы по именам и приговорены к своей "высшей мере", они будут рождаться вновь и вновь, провоцируя ожидания новых судов. И так далее, по вышеупомянутому кругу. Но спектакль РАМТа вряд ли и претендовал на всеохватность проблем. К тому же, вероятно, к концу сезона, когда образовательная программа, сопутствующая спектаклю будет пройдена, он сможет и зазвучать точнее и определеннее. Но сегодня в нем есть главный мотив - конформизм бездумного большинства, жаждущего комфорта и тихого процветания в отдельно взятой лавчонке, и пусть весь мир подождет! И этот мотив сыгран четко и внятно. История же, как известно, складывается из пересечения различных исторических воль.
Ирина Алпатова
"Театрал"