Название нового спектакля РАМТа - "
Коричневое утро" - намекает на то, что содержание его может касаться нацизма, "коричневой" диктатуры. Это и так, и не так - в сюжете, который придумал Франк Павлофф и инсценировал режиссер Саша Золотовицкий, речь идет о тоталитаризме вообще. О том, как идея, казавшаяся безобидной, чудовищно быстро разрастается в идеологию, чьи жрецы требуют все новых и новых жертв.
В РАМТе об этом говорят часто: в той же Черной комнате играют ориентированный на подростков спектакль-реконструкцию - "Волна Т.Штрассера, а на большой сцене - основательный "Нюрнберг" Э.Манна. Вспоминаются и уже снятые с репертуара "Дневник Анны Франк", "Ничья длится мгновение", а скоро появится еще одна постановка - эпическое полотно "Леопольдштадт" Т.Стоппарда. И всегда разговор со зрителем немножко о разном - то о легкости воспламенения идеи, то о механизме размножения зла, то о справедливости его наказания, то о выборе между тем, что правильно, и тем, что просто. Саша Золотовицкий, чей спектакль адресуется зрителям в возрасте от 12 лет, рассказывает историю внятно, лаконично и даже с нежным юмором - но история от этого становится еще более жуткой. Аккуратно вплетая тексты Даниила Хармса и Дидье Дененкса, он не усложняет незамысловатый сюжет, но скидок на детское восприятие не делает и никого не поучает.
Все начинается в милом маленьком кафе: двое друзей читают хрустящие газеты, жмурясь от наслаждения, пьют кофе, обмениваются новостями, не особенно в них вслушиваясь, обсуждают скачки. Один, названный в программке Герой и сыгранный Даниилом Шперлингом, - в стильных очках и с голливудской улыбкой, перфекционист, с удовольствием поправляющий отклеившийся от стены уголок объявления. Второй, Чарли (Николай Угрюмов), одетый в уютный кардиган и мягкие брюки, задумчивее и тише. Оба молодые, беззаботные - счастливые жизнелюбы. Болтая о том, о сем, Чарли буднично сообщает, что усыпил свою собаку. Недавно власти издали указ, обязывающий избавляться от всех кошек, если их шерсть не коричневого цвета. Коричневые же кошки, как утверждали средства массовой информации, самые ласковые, умные и здоровые. Героя эта новость шокировала, хотя он и сам недавно простился со своей любимицей, увы, имевшей черно-белый окрас. Но собака… про собак ведь не было никаких рекомендаций?
А дальше все происходит с головокружительной скоростью. Порядком руководят пропаганда и силовые структуры: новые законы объявляет Диктор (Яна Палецкая), их выполнение контролируют Милиционеры (она же и Николай Угрюмов). За критику властей закрыли газету - но ничего страшного, ведь новая, государственная "Коричневая" сообщает всю нужную информацию. Кофе вдруг перестает быть черным, теперь и он - коричневый. Как и чашки, из которых его следует пить. И лучше бы всем носить коричневые пальто и читать коричневые сказки в коричневых обложках, сидя на коричневых стульях.
Друзья прекрасно осознают нелепость правительственных утверждений и хохочут над тем, как просто их опровергнуть: коричневые животные ведут себя ничуть не лучше своих собратьев других цветов! Но это никак не подтачивает доверия к властям - ведь всей правды не узнать, ведь им там видней! К тому же, "они" обеспечивают безопасность, комфорт и порядок. Кто "они"? Неизвестно, а оттого таинственно и немного страшно - но трепетать перед вышестоящими тоже не кажется чем-то ненормальным…
Иногда Герой все же смущается, натыкаясь на что-то навязчиво коричневое, а больше всего его тревожит грустное воспоминание о маленьком мальчике, оплакивающем смерть белого пуделя. И страшно раздражает новая аскетичная нормированность жизни, ее подавляющая иерархичность, тот факт, что в любой момент безмятежное утро может быть прервано обязательной маршировкой и распеванием Коричневого гимна. Спонтанный протест Героя - он ложится на пол кафе - не на шутку беспокоит Чарли, интуитивно чувствующего, что и такой жест может быть признан преступлением. В конце концов, к ним обоим приходит милиция, потому как по новому закону должны быть арестованы все, у кого хоть когда-нибудь были животные неправильных цветов.
Герой успевает признать, что, наверное, надо было сказать "нет" в самом начале, при первых сомнениях. Вопрос о том, когда компромисс переходит в конформизм - конечно, очень сложен, и спектакль не дает на него четкого ответа. Но если вовремя не провести черту, после перешагивания которой уже нельзя соглашаться с тем, что кажется неправильным, то ее за тебя проведут другие. Спасти себя можно только самостоятельно. И надо успеть. Голову Героя милиционеры оборачивают коричневой бумагой. Они же, не спеша, завешивают стены огромными шуршащими листами крафтовой бумаги. Зрители долго не решаются аплодировать, будто надеясь, что еще случится счастливый финал: где там этот бог из машины, гонец от короля или на худой конец бунт?
Никого. Коричневый мир победил.
Зоя Бороздинова // "Экран и сцена"