Мальчик, который вырос

Мальчик Гриша решает начать
Жить, думать, писать.
Не спать.
Он долго сидел, как капуста,
На грядке, но там стало пусто.
Когда пишешь об этом спектакле, сложно не рифмовать. Автор рецензии не удержался.

На Маленькой сцене РАМТа состоялась премьера спектакля "Гриша не свидетель". Режиссер Александр Чеботарев - имя новое для большинства зрителей. Выпускник 2024 года магистратуры Виктора Рыжакова в Школе-студии МХАТ, Александр уже успел принять участие в ряде театральных лабораторий и поставить несколько спектаклей. Москвичи могли видеть его "Дзигу Вертова" в Учебном театре Школы-студии или эскиз "Кабинет доктора Калигари" в проекте "Репетиции" Театра на Таганке.

Путь на сцену РАМТа начался для спектакля с лаборатории "Универсальное детство", проведенной театром. Необычно, но в день финального показа в сентябре 2024 режиссер отсутствовал в Москве, так как выпускал премьеру в Краснодаре, и последние штрихи в эскиз ему пришлось вносить удаленно. Однако даже в этих условиях работа настолько заинтересовала Алексея Владимировича Бородина, что он уже на обсуждении отметил, что именно такой острый, живой материал всегда ищет для РАМТа, и попросил Александра зайти для дальнейшего разговора, как только тот вернется в Москву. Официальные итоги лаборатории театр до сих пор не опубликовал, однако премьера "Гриши" уже состоялась. Так что запоминайте фамилию режиссера - скорее всего, мы ее еще услышим.

А теперь немного о литературной основе спектакля.

"Гриша не свидетель" - это рифмованный роман Насти Рябцевой, опубликованный в 2023 году издательством "Самокат". Небольшая книга рассказывает о мире глазами мальчика Гриши Петелькина. У него прекрасная семья, оценки и друг, но приближается день четырнадцатилетия, все как-то разом наваливается и тихий Гриша понимает, что он изменился и больше не может быть просто свидетелем своей жизни. Это очень точно и искренне написанная история начала взросления, затрагивающая множество универсальных тем: семья, буллинг, первая любовь, одиночество, моральный выбор… А главное, момент инициации - был мальчик, а стал вдруг подросток. И невозможно остаться прежним. "Раз у меня внутри скрежещет, я решил записывать эти вещи", - заключает Гриша.

На первый взгляд может показаться, что это чисто подростковая история. Но на самом деле наиболее важные вопросы адресуются именно взрослому человеку. Как скажет Грише его мама, "в школе своей никто не должен страдать (…) Это вина взрослых, в том числе и моя". Что уж говорить о насилии, порождающем насилие, и травме поколений. Ну и, наконец, это просто отличный образец качественной современной литературы.

Очень интересен язык романа, в котором практически нет молодежного сленга, склонного быстро устаревать. Вместо этого использованы неожиданные обороты, которые парадоксально делают текст более живым и вневременным. Например, "сумрак давит как тумбой" или "дерзкий, как задние копыта коня". Сама поэзия становится для Насти Рябцевой способом диалога с читателем: размер и ритм регулярно меняются, вызывая дополнительные ассоциации, а рифма может быть как оригинальной, так и подчеркнуто тавтологичной. Такой язык сокращает дистанцию между автором и читателем, убирая давление стихотворной формы. Просто искренние, точные слова, связывающие повседневность с вечностью.

Сохраняет интонацию искренности и спектакль. Еще до третьего звонка на сцену выходит актер Данила Голофаст с рюкзаком. Он достает оттуда горсть искусственного снега и начинает рисовать на черном полу тонкую белую линию - герой намечает свой путь. Сначала ровный, аккуратный, но чем дальше, тем более извилистой становится эта дорога. А потом появляются другие артисты, каждый с рюкзаком, полным снега, и тонкая нить одного человека теряется в хаосе чужого существования.

Попытка понять название "Гриша не свидетель" может запутать незнакомого с первоисточником зрителя - кажется, что это детективная история. И начало спектакля обыгрывает эту зрительскую ассоциацию. Каждый из актеров представляется своим настоящим именем, а затем объявляет, что он не свидетель. Наконец все вопросительно смотрят на последнего промолчавшего (Антон Савватимов). Тот выдерживает паузу и отвечает: "Нет, просто нет, и все", - так говорит бабушка главного героя в первой строке книги. И начинается сюжет.

Визуальный мир спектакля очень прост и одновременно эмоционально точен: стулья и парты, сизые, как голубь или тоска, искусственный снег и проекции на заднем плане, сумрак тусклого зимнего дня (художник - Алиса Школьникова, художник по свету - Олег Курченков, видеохудожник - Екатерина Чебышева). На экране серые помехи, опоры ЛЭП, бесконечные ряды панелек, в которых светятся живые окна, - они чуть позже появятся на сцене в виде реалистичных макетов больших, почти метровых, домов, но рядом с людьми все равно игрушечных. Подсвеченный софитами снег, мечущийся в потоках воздуха от ветродуев, создает настоящую метель. Сложное слово "ностальгия" - так точнее всего называется это чувство, которое мы испытываем при виде родных облезлых зданий, сиреневых окон и оранжевых фонарей, снегопада… Да даже слякоти под ногами. Что-то щемящее, одновременно отвратительное и нежное. Вечность, собранная в сугроб. Наша юность в типовых заснеженных дворах, случившаяся какое-то время назад, когда уже были мобильные телефоны и CD-плееры, но еще не было многого другого. А потом эти ребята чуть выросли и стали нами. Детство в спектакле Александра Чеботарева и правда вышло универсальным - его дыхание узнают и нынешние подростки, и молодежь, и люди постарше. Так же узнаваемы и ждущие героя проблемы, актуальные в любое время.

У мальчика Гриши есть мама, папа и бабушка. Точнее, мамы на ближайший месяц почти нет - она уехала в далекий город на похороны второй бабушки, своей мамы. Та была еще довольно молодая, занималась йогой, ходила на руках, но вот… Теперь холодная зима кажется мальчику еще более бескрайней. А вместо празднования четырнадцатого дня рождения получается переоценка ценностей. Гриша совсем обычный, не умеет драться и привык быть безотказным отличником, ему не нужны проблемы, но что-то меняется. Просто внутри проснулся он сам, настоящий. И Гриша понимает, что не может молча смотреть на то, что прежде было повседневным фоном. На то, как одноклассники травят девочку Аню просто потому, что та не хочет сама обижать других. Ее дразнят "пучок укропа" из-за прически, а она хорошая. И рот вдруг сам открывается.

Кстати, Гриши на сцене нет - но он есть. Шестеро молодых актеров (Александра Аронс, Илья Барабошкин, Данила Голофаст, Дарья Затеева, Дарья Рощина и Антон Савватимов) делят текст между собой, рождая многоголосый Хор, откуда лишь временно выделяются конкретные персонажи, а главный герой и вовсе живет в каждом. Артисты то передают его друг другу, то идут параллельно (все скажут "у меня сегодня день рождения", но каждый продолжит по-своему), то сливаются воедино, превращаясь в буквальном смысле в хор (например, так произносится желание-клятва). Второстепенные персонажи распределены более четко: мама Гриши - Александра Аронс, папа - Антон Савватимов, Аня - Дарья Затеева, учительница - Дарья Рощина и т.д.

Все одеты в нейтрально-школьную одежду: худи, рубашки, свитеры, кеды, ботинки… В общей серо-голубиной цветовой гамме ярким пятном выделяется только одна шапка. Сначала она принадлежит Грише, а позже - уже его врагу Дане. Это важная часть спектакля: пластичность героев, перетекающих один в другого даже на протяжении эпизода. Каждый - Гриша, но и Даней тоже может оказаться каждый, это вопрос как личного выбора, так и стечения обстоятельств. А самого Даню всего одна буква имени отличает от Ани - девочки, над которой он издевается.

Удачно режиссером решена сцена, когда вне школы Гриша встречает Даню, которого отчитывает мать, "женщина, громкая, как сирена". Мы видим только лицо самого Гриши (в тот момент - Дарья Рощина), а двое других людей - это шапки, надетые, словно куклы, на руки актеров. Яркая шапка с помпоном почти плачет, меховая женская шапка свысока вбивает в нее слова. И Гриша делает для себя открытие: насилие воспроизводит насилие. А зритель испытывает похожее озарение, глядя на школьные будни. Учительница с вкрадчиво-металлическими интонациями могла бы показаться утрированной, если бы не была столь узнаваема. Вот на сцене поднимают в начале урока весь класс, чтобы они сели снова, но тихо и с улыбками - и со стороны становится очевидно, насколько это ненормально, хотя так привычно.

Еще одной ключевой частью спектакля является музыка. И написанный самим Гришей рэп про бабушку, и звучащие треки постпанка, и вживую исполняемые Ильей Барабошкиным на гитаре мелодии классического рока, на мотив которых пропеваются некоторые реплики. Наверняка кто-то после спектакля захочет найти прозвучавшие песни, так что вот основной плейлист: "Сказочный мир" - Англия, "Сделано в России" - PERMSKY KRAY, "Нечего ждать" - Sizor, "Я хотел быть космонавтом" - Небо над головой.

Гриша живет от дня рождения до возвращения мамы. Они с отцом впервые так долго вдвоем и всматриваются друг в друга, пытаясь найти общий язык. Папа бодрый и напористый, он старается расшевелить сына, но Грише с ним странно и неловко. А еще папа - доктор исторических наук и читает лекции, где, к примеру, цитирует нобелевскую речь Астрид Линдгрен о непростительности применения физических наказаний к детям (фрагмент оттуда услышит и зал). Он домосед, но Новый год - особенное время, так что будет наряжена самая красивая елка, а потом Гриша с папой отправятся в гости к старым знакомым - отмечать праздник на фоне гипнотически перетекающего ковра. Там Гриша неожиданно встретит Аню и теперь уже влюбится.

Удивительно тактично и уместно добавлена работа с залом. Вот какой школьный день рождения без мешка конфет? А раз они уже есть и в силу обстоятельств не пригодились для одноклассников, то Гриша раздаст их зрителям. А когда на Новый год нужна елка, то елочным базаром объявляется зрительный зал и одну из зрительниц приглашают на сцену. Там ее наряжают всякими случайными предметами от зрителей (шарфы, сумки и т.д.), после чего фотографируют вместе с артистами. Такой интерактив воспринимается органичным, ведь по сюжету героям надо отправить фото с елкой Гришиной маме. Эпизод же в целом помогает зрителю ощутить особую причастность к происходящему и стать не просто свидетелем.

Если в первой части спектакля мы лучше узнаем папу Гриши, то после Нового года фокус смещается на маму. Она измучена пережитой потерей и не сразу замечает, что с сыном творится неладное, а еще смешно говорит "реп" - в рифму с "хлеб". Но сама мама - не смешная, а честная и отважная. Она способна защитить слабых, вмешаться в ситуацию в школе и инициировать родительское собрание, узнаваемый протокол которого прозвучит со сцены в стиле читки пьесы. Но главное, слышит и понимает своего сына.

Хотя ему все равно придется столкнуться со школьными хулиганами. В этот момент Гриша выглядит как никогда маленьким. Великанский пуховик, шарф на шее - щуплый мальчик. Актриса легко выскальзывает из огромного пуховика и чуть со стороны наблюдает лежащее "тело". Потом опускается рядом, протягивая успокаивающую руку, поднимает его и крепко прижимает к себе, скрывая в объятиях от всех бед мира. В этот момент она уже не персонаж, а просто Даша Рощина, которой искренне хочется защитить своего героя. За Гришу страшно, но он не один.

Финальная сцена закольцовывается с началом. Прошло несколько лет, Гриша уже вырос. Вновь Антон Савватимов стоит в стороне от остальных, словно наблюдатель, но теперь он уже четко произносит: "Я не свидетель" - и продолжает говорить, обращаясь к залу. События спектакля догоняют реальность, становясь настоящим продолженным временем, и нет возможности поставить точку в финале, только многоточие, наполненное тревогой и надеждой. "Гриша, ты там в порядке?" - хором прозвучит вопрос. Но ответ на него лежит где-то в нашем общем будущем.

Юлия Жданова / "Театральный журнал"
23.01.2025