Нелли УВАРОВА: "Сегодня война стала нормой жизни"

В новом спектакле "Нюрнберг", поставленном Алексеем БОРОДИНЫМ по сценарию оскаровского лауреата Эбби Манна в Российском академическом Молодежном театре, речь идет о судебном процессе над видными юристами Третьего рейха. В этом процессе решается не только судьба отдельных людей, но и общая проблема: может ли быть признан преступником тот, кто сам не расстреливал, но подводил под убийство правовую базу. В спектакле два адвоката дьявола: официальный - герр Рольфе (Евгений РЕДЬКО) и героиня Нелли УВАРОВОЙ фрау Бертхольт, живое воплощение аристократической европейской культуры, которая приняла и поддержала фашизм.

- "Нюрнберг" получился не публицистическим спектаклем, в нем нет готовых ответов на вопросы, и действие происходит в 1947 году, в прошлом веке. Однако зрители в зале воспринимают далекую историю как очень своевременную (сложно поверить, что Бородин принял "Нюрнберг" к постановке полтора года назад, когда ничего особенно актуального из сценария Манна невозможно было вычитать). Кажется, что спектакль имеет самое прямое и непосредственное отношение к той ситуации, которая сложилась в мире к осени 2014 года.

- Спектакль самой своей структурой с самого начала задает правила игры. Здесь есть обвинители и обвиняемые и волнующий всех вопрос "Кто виноват?". Зрители принимают обстоятельства спектакля на свой счет. Мне кажется, что они реагируют очень болезненно, потому что так складывается общественно-политическая ситуация во всем мире. Мы особенно остро ощущаем себя частью мира, но нежеланной его частью.

Еще два-три года назад меня мало волновало, что происходит вокруг. У меня семья, появился ребенок. Я не смотрю телевизор, не читаю новости в интернете. До меня доходили сообщения только о катастрофах всемирного масштаба. Если где-то случалось страшное землетрясение, то я об этом узнавала, да и то дня через три, когда весь мир уже носил траур. Я само­устранилась. Меня волновали только новости и события моего маленького мира: семья, работа. Но даже при таком активном, осознанном нежелании участвовать в чем-то общественно-политическом сегодня я не могу себе позволить не слушать новости, не обсуждать их, не делать выводы. Я предполагаю, что зрители, как и я, остро ощущают себя участниками некоего процесса, который не известно, к чему приведет, на какую кривую дорожку выведет. Позиция "ничего не вижу, ничего не слышу" не ведет к добру. Значит, возникает вопрос: готов ли я взять на себя ответственность за то, что вижу и слышу. Вслед за утвердительным ответом нужно сделать выбор, занять ту или иную сторону и действовать. А действовать страшно.

Понимаю: то, что премьера вышла именно сейчас, - это большой плюс театру. Но я бы предпочла, чтобы это был просто хороший спектакль, чтобы в нем не было ничего столь острозлободневного, чтобы в нем говорилось о том, что больше никогда не повторится. Утопия? К сожалению, да.

- Коснулась ли Великая Отечественная война вашей семьи? Что для вас самой холокост, Нюрнбергский процесс?

- Великая Отечественная война, безусловно, коснулась поколения моих бабушек и дедушек. Мой дедушка - участник войны, но он никогда не хотел говорить об этом. В нашей семье всегда отмечался праздник 9 Мая, День Победы. Это был праздник сродни дню рождения дедушки, когда все собирались у него, накрывали стол. События войны были закрытой темой. Но Победа - совсем другое, этим ему хотелось делиться со всеми.

Я росла с твердым ощущением, что война на земле больше никогда не повторится. После главной Победы человечество осознало, что мир надо беречь всем вместе. Всегда. Эта эйфория была недолгой. Лет в шесть я услышала о войне в Ираке, а чуть позже война стала нормой жизни. В девять лет я услышала первые выстрелы (Нелли Уварова провела детство в Тбилиси. - Ред.). В одиннадцать я временами пряталась под кроватью. В четырнадцать лет мы навсегда уезжали из Тбилиси, машину почему-то обстреливали. Мы практически убегали ради мира, ради будущего. Сегодня война стала нормой для всего мира. Сегодня уроки Великой Отечественной войны забыты. Сегодня говорить о холокосте или Нюрнбергском процессе не модно. "Дела давно минувших дней" - это даже кого-то раздражает. Я часто слышала о том, что ставить сегодня спектакль "Ничья длится мгновение", где события происходят в гетто, - это спекулировать темой, давно избитой. То же было и с "Нюрнбергом". Никогда этого не понимала, праздность мышления - отказ от опыта прошлых лет. Страшного. Непостижимого. Сегодня уже и оглядываться не приходится: сегодня война догоняет тебя в твоем собственном доме. И как все это может снова происходить? Когда "дела минувших дней" перестали быть кровоточащей раной?

- В 1961 году великий американский режиссер Стенли Крамер снял по сценарию Эбби Манна фильм "Нюрнбергский процесс", роль фрау Бертхольт в нем исполнила Марлен Дитрих. Видели ли вы эту картину, заимствовали ли что-то у голливудской дивы?

- До того как в планах театра появился "Нюрнберг", я фильма не видела. Желание посмотреть его возникло, когда мы начали репетировать. Я нашла фильм, нашла свободный вечер. Но передумала. Дело в том, что Алексей Владимирович Бородин сразу рассказал нам принцип постановки. Он сумел так ярко все объяснить, что у меня возникло ощущение, будто я уже посмотрела весь спектакль. Фильм мог помешать мне "проявлять" этот, уже увиденный спектакль.

- Ваша фрау Бертхольт - соблазнительная, привлекательная женщина, которая, конечно, волнует судью Хейвуда. Однако с ней в спектакль входит вовсе не лирическая тема. Почему она пытается защитить Яннинга, одного из главных обвиняемых?

- На главного героя, судью Хейвуда, разные люди стараются всеми способами повлиять, на него оказывают давление со всех сторон. Фрау Бертхольт, конечно, вносит в эту историю чувственную ноту, но в структуре пьесы и спектакля ее задача схожа с задачей остальных действующих лиц - сломить его сопротивление и склонить к решению о помиловании, политически выгодному как немцам, так и американцам. Она фанатична в желании восстановить так называемую справедливость. Сама она не может не сознавать, что это - "справедливость" в кавычках, но такая позиция, по ее мнению, необходима, чтобы ей и Германии нормально жить дальше. Тут есть еще и личная история: когда-то они с мужем и министр юстиции Третьего рейха Яннинг с женой дружили. Уже нет в живых ее супруга и жены Яннинга. Но Яннинга надо любой ценой спасти, вырвав из лап правосудия. Для нее потерять Яннинга - значит потерять все.

- Важны ли для вас сословное происхождение героини "Нюрнберга" и соответствующие манеры?

- Безусловно, для всего спектакля важно подчеркнуть сословную дистанцию между ней и судьей Хейвудом. "Физика" фрау Бертхольт должна быть иной, должна отличаться от моей. Для меня важнее внутренний стержень - ее личные качества и воспитание, присущее кругу, которому она принадлежит. Она всегда смотрит сверху вниз. Если поймать этот взгляд, а через него отношение к людям, то это определит манеру поведения, а тело само подскажет верный путь.

- Вы очень много заняты в репертуаре РАМТа - и в детских спектак­лях, и в спектаклях для взрослых. Есть ли работа на стороне? Где вы еще играете или снимаетесь?

- Я играю в спектакле "Пляски" театра "Модернъ". Его поставил Владимир Агеев. Еще в "Трех сестрах" Деклана Доннеллана (проект Конфедерации театральных союзов). На Другой сцене "Современника" сейчас репетирую роль мамы главного героя в спектакле "Загадочное ночное убийство собаки" по пьесе Саймона Стивенсона (режиссер - Егор Перегудов). Премьера назначена на начало февраля. А в кино сейчас досъемки фильма Ивана Шурховецкого "Спутники" (по роману Веры Пановой) - там у меня роль старшей медсестры Фаины.

Марина Тимашева
"Театральная афиша"