Лариса ГРЕБЕНЩИКОВА. Штрихи к портрету

НАСЛЕДНИЦА ПО ПРЯМОЙ

В программке к спектаклю "Идиот" по Ф. М. Достоевскому значится: Елизавета Прокофьевна Епанчина - Лариса Гребенщикова. Не правда ли, странный выбор? Что общего между этой типичной "лирической героиней" и ролью, в которой мы привыкли видеть исполнительниц более мощной фактуры и совсем иного амплуа?

Но стоит только актрисе появиться на сцене и произнести первые реплики, как нам становится ясно, что ей не приходится так уж сильно "ломать" свою актерскую природу. Потому что доминирующими чертами человеческой натуры Епанчиной Гребенщикова делает не напористость и властность (а это было бы вполне логично: все-таки Епанчина - генеральша), а ее доверчивость, неизменную детскость. Епанчина-Гребенщикова - это в первую очередь "большой ребенок во всем хорошем и во всем дурном", трепетное, незащищенное существо, озабоченное устройством судеб взрослых дочерей и бесконечно оскорбленное непрекращающимися изменами мужа. Словом, перед нами предстает еще одна вариация сложного женского характера, органично "вписавшаяся" в "галерею" актерских созданий Гребенщиковой, родившихся на подмостках ее родного РАМТа.

В Российский Молодежный (тогда еще - Центральный Детский) театр Лариса Гребенщикова пришла в 1972 после окончания Щепкинского училища. И едва ли не с первых шагов на профессиональной сцене была замечена критикой и зрителями, которым пришлись по сердцу ее искренность, эмоциональность, импульсивность, одухотворенность. Благодаря этим редким качествам она стала одной из наиболее востребованных молодых актрис богатой индивидуальностями труппы театра. В ее "послужном списке" оказались Мавка из "Лесной песни" Л. Украинки и Джулия в "Альпийской балладе" по В. Быкову, Ульяна Громова из "Молодой гвардии" по мотивам романа А. Фадеева "Прости меня", "Антон и другие" и, конечно же юная красавица Козетта в "Отверженных".

И даже - Нила Снежко из "Барабанщицы", в роли которой Гребенщикова подчеркнула душевную сломленность, опустошенность, невероятную усталость от вынужденности двойного существования. Видимо, именно это побудило автора пьесы - драматурга Афанасия Салынского, сравнить Гребенщикову с первой и легендарной исполнительницей роли Нилы - Людмилой Фетисовой, воплотившей в спектакле ЦТСА 1959 года не величие подвига разведчицы, а, прежде всего, его трагедию.

Гребенщикову и впрямь можно назвать полноправной наследницей тех больших актрис, чье творчество относится к "золотому веку" отечественного театра. Также трепетно, всерьез она относится к актерскому ремеслу. Также на вопрос, что считает главным в своей профессии, отвечает: способность остаться самой собой. И, подумав, добавляет - умение терпеть.

Для Гребенщиковой это не просто красивая цитата из хрестоматийного монолога Нины Заречной из чеховской "Чайки" (кстати, именно его будущая актриса читала на вступительных экзаменах в "Щепку". Мечтала Гребенщикова сыграть эту роль и в театре, но не случилось), а вывод, оплаченный ее личным опытом. А он, как у всякой неординарной творческой личности, нелегок. Потому что Гребенщикова, так блестяще, так победительно начинавшая свой актерский путь не избежала длительного, почти восьмилетнего периода простоя, когда в РАМТе ее словно перестали замечать. Хотя были вводы в старые спектакли. Иногда, как вспоминает сама актриса, "даже интересные". Но роли того масштаба, что были раньше, остались далеко в прошлом.

От отчаяния Гребенщикову спасала вера в свое призвание. В это тяжелое время она сотрудничала с театром "Сфера", работала на радио, записывала стихи на аудиокассеты, тогда же начала преподавать в Щепкинском училище - на курсе у своего бывшего Мастера Виктора Ивановича Коршунова.… Одним словом, Гребенщикова занималась делом. И - "никогда не вычеркивала себя из списка". Да и нам - ее почитателям, очень не хватало особой, прозрачно-акварельной гребенщиковской интонации в общем звучании актерского ансамбля РАМТа.

Кризис завершился в 2001, когда она сыграла маркизу Чибо из "Лоренцаччо" А.де Мюссе, где мы встретились с какой-то иной Гребенщиковой, сохранившей ту же значительность, тот же внутренний нерв, ощущавшийся в порывистой пластике, в голосе, который стал, кажется, еще красивее, еще богаче. И одновременно с этим в ее актерской "палитре" обнаружилась какая-то иная степень сценической свободы, сознательная тяга к глубинным, пограничным состояниям человеческой души. А три месяца спустя "родилась" ее Аманда в "Стеклянном зверинце" Т. Уильямса, где случился необходимый (но, увы, столь болезненный для любой актрисы) переход Гребенщиковой в иное возрастное качество. И мы увидели странное создание - отменную лицедейку и страдающую женщину, которой дано быть смешной, нелепой, но совсем не жалкой…

А совсем недавно главный режиссер РАМТа Алексей Бородин поставил чеховский "Вишневый сад", и Гребенщикова сыграла в нем Раневскую, предложив свою, достаточно оригинальную трактовку знаменитой роли. Ее Раневская - вечная девочка, так и не сумевшая повзрослеть. И из-за этой детскости глядя на Раневскую-Гребенщикову не испытываешь привычного отчаяния, а наоборот вопреки почти безвыходной ситуации надеешься на лучшее. Ведь самое дорогое, что у нее было, то есть вишневый сад, она унесет с собой, в своем сердце. А там, кто знает, может быть и ее ждет счастье, которого эта чистая и светлая душа, без всякого сомнения, достойна. Написал же однажды Лион Фейхтвангер, что "пережитое открывает много окон".

Майя Борисова