Российский академический
Молодежный театр
+7 (495) 692-00-69 (касса)
Театральная пл., д. 2
"Берега утопии и надежды": юбилейная выставка Станислава БЕНЕДИКТОВА
06 ноября 2009
В престижном Лужнецком зале основного здания ГЦТМ имени А.А.Бахрушина открыта выставка "Берега надежды", приуроченная к 65-летию Станислава БЕНЕДИКТОВА - народного художника России, лауреата Государственной премии РСФС член-корреспондента Академии художеств, главного художника Российского Молодежного театра. Зрителю предоставлена возможность увидеть одновременно театрально-декорационное искусство (эскизы и макеты) мастера в соседстве с инсталляциями и пластическими объектами (мебелью, спроектированной сценографом), дополненными станковой графикой.
Подчеркнем, творчество Станислава Бенедиктова в числе самых фундаментальных явлений современной российской сценографии, число спектаклей у него давно перевалило за сотню. Только один перечень постановок уже впечатляет, художник работал на многих отечественных и зарубежных площадках: во МХАТе с Олегом Ефремовым (“Уходя, оглянись", "Эльдорадо", "Призраки среди нас"), в Малом театре ("Головокружение", "Вызов") и в Большом ("Деревянный принц", "Рыцарь печального образа", "Эскизы"), в Музыкальном театре имени К.С.Станиславского и В.И.Немировича-Данченко ("Старший сын", "Отелло"), в Театре "Кремлевский балет" ("Наполеон Бонапарт", "Лебединое озеро", "Невский проспект"), в Софийском оперном театре ("Снегурочка")… Основной акцент экспозиции - долгое успешное сотворчество Станислава Бенедиктова и Алексея Бородина, художественного руководителя РАМТа.
"Большой отрезок нашей жизни мы проводим в темном зале, вглядываясь в бездну, обрамленную портальной рамкой... Увлеченность этим пространством объединяет нас и позволяет нашему дружескому творческому союзу развиваться дальше". Слова о бездне сказаны неспроста, своим творчеством художник как раз старается заслонить нас, зрителей, от прицела этой вечности. Отсюда идет постоянное чувство тревожной меланхолии, которое вуалью окутывает произведения мастера. Недаром выставка названа с тайным подтекстом: "Берега надежды", объединив в одно целое две работы, первую о диктатуре идей ("Берег утопии" по Т.Стоппарду) и вторую об участи человека ("Большие надежды" по Ч. Диккенсу). В этой слитности - мысль и чувство - больше горечи, чем оптимизма.
Выставка Бенедиктова пленяет художественно отточенной сценографией. Почерк многогранный - то строгий, лаконичный, то живописно насыщенный, с богатством опенков и деталей, то каллиграфически легкий и изящный. Пространственные миры объемны, выразительны, музыкальны и лиричны.
Хотя бы несколько примеров в союзники впечатлений.
За спектакль "Отверженные" (режиссер А.Бородин, ЦДТ) сценограф был награжден Государственной премией РСФСР. На эскизах перед нами магическая монументальность французской смуты: на эскизах декораций баррикады, кареты, повозки, колеса, бочки, приставные лестницы, даже скворечник на шесте, все окутано атмосферой ожидания, все, отмеченное взглядом, словно накренилось от ветра, наклонено, чтобы не подняться.
Подгоняемая вихрем процессия под сводами храма; сквозной портал с силуэтом Богородицы, которая склонилась над людьми; одновременно и вход, и свет, и дорога в поруганном храме; свет фонарей на столбах - все это распятое пространство в эскизах к “Бесам” (режиссер А.Бородин, Городской театр, Рейкьявик) на оберточной крафт-бумаге.
Ветер как символ перемен - снежный буран в “Капитанской дочке” А.Пушкина (режиссер Ю.Еремин, РАМТ), штурмующий статику деревянных стен гарнизона на краю света. И тут же культ французского классицизма - на ступенях центральной лестницы театрального фойе игралась “Береника” Ж.Расина (режиссер А.Бородин, РАМТ), визуально рождая “математику” античной гармонии и подняв римскую историю на котурны судьбы. После мраморного холода и прочности начинают мерцать “Большие надежды” Ч.Диккенса (режиссеры А.Бородин, А.Некрасова, РАМТ) в туманной дымке и среди зыбких интерьеров. И совсем иной подход в “Короле Лире” У.Шекспира (режиссеры А.Бородин, А.Некрасова, РАМТ), где художник создал мир как игру власти, где торжествует металл - ослепляющий, убивающий, обжигающий, но мало согревающий.
На выставке мастера чуть обнажились корни его образности.
Эти истоки, пути узнаваемости приоткрылись благодаря лирической природе творчества Бенедиктова, проявившейся и в графике, и в театральных постановках. Вдруг подспудно понимаешь, что все сценографические идеи художника заложены в природе, там генезис постановочной мысли. Оттуда идет его лирический пантеизм. Вот, наверное, почему глаз художника неожиданно (на уровне интуиции) видит, как в пейзажах забрезжила театральная сцена и, наоборот, как она угасает на подмостках. Может, неслучайно пара работ оказалась друг напротив друга - маска “тройного” лица в фас и профили на эскизе к "Королю Лиру" и пейзажный рисунок двух стволов деревьев с “рогатыми” ветвями из серии “окна", - и так визуально совмещенных друг с другом, либо сросшихся воедино, что напрашиваются параллели. Из этой же “оконной” серии, где на раме причудливо расположилась кухонная утварь (терки, дуршлаг, кружка), скученность вещей сродни плотности мизансцены, созвучна тесноте актерской гримерной.
А в серии "Больничка" глядя всего лишь на фрагмент купола храма на барабане, вдруг вспоминаешь парящие в воздухе подвесные светильники в форме купольных конструкций, как, например, люстры, взмывающие вверх в балете "Дама Пик” (Пермский театр оперы и балета имени П.И. Чайковского).
По мнению самого художника: "Смысл современной сценографии - отход от единой метафоры. декорация должна постепенно, деликатно и ненавязчиво втягивать зрителя в театральное действо, вовлекая его в процесс сотворчества". Что ж, это умение увлечь центробежной тягой наши чувства, набросить сетку птицелова на сердце зрителя, применить соразмерную тактику многих решений, окружить наш взор подробностями и приковать его к изображению Станислав Бенедиктов продемонстрировал и убедительно, и настойчиво, и нежно.
Ирина Решетникова
Подчеркнем, творчество Станислава Бенедиктова в числе самых фундаментальных явлений современной российской сценографии, число спектаклей у него давно перевалило за сотню. Только один перечень постановок уже впечатляет, художник работал на многих отечественных и зарубежных площадках: во МХАТе с Олегом Ефремовым (“Уходя, оглянись", "Эльдорадо", "Призраки среди нас"), в Малом театре ("Головокружение", "Вызов") и в Большом ("Деревянный принц", "Рыцарь печального образа", "Эскизы"), в Музыкальном театре имени К.С.Станиславского и В.И.Немировича-Данченко ("Старший сын", "Отелло"), в Театре "Кремлевский балет" ("Наполеон Бонапарт", "Лебединое озеро", "Невский проспект"), в Софийском оперном театре ("Снегурочка")… Основной акцент экспозиции - долгое успешное сотворчество Станислава Бенедиктова и Алексея Бородина, художественного руководителя РАМТа.
"Большой отрезок нашей жизни мы проводим в темном зале, вглядываясь в бездну, обрамленную портальной рамкой... Увлеченность этим пространством объединяет нас и позволяет нашему дружескому творческому союзу развиваться дальше". Слова о бездне сказаны неспроста, своим творчеством художник как раз старается заслонить нас, зрителей, от прицела этой вечности. Отсюда идет постоянное чувство тревожной меланхолии, которое вуалью окутывает произведения мастера. Недаром выставка названа с тайным подтекстом: "Берега надежды", объединив в одно целое две работы, первую о диктатуре идей ("Берег утопии" по Т.Стоппарду) и вторую об участи человека ("Большие надежды" по Ч. Диккенсу). В этой слитности - мысль и чувство - больше горечи, чем оптимизма.
Выставка Бенедиктова пленяет художественно отточенной сценографией. Почерк многогранный - то строгий, лаконичный, то живописно насыщенный, с богатством опенков и деталей, то каллиграфически легкий и изящный. Пространственные миры объемны, выразительны, музыкальны и лиричны.
Хотя бы несколько примеров в союзники впечатлений.
За спектакль "Отверженные" (режиссер А.Бородин, ЦДТ) сценограф был награжден Государственной премией РСФСР. На эскизах перед нами магическая монументальность французской смуты: на эскизах декораций баррикады, кареты, повозки, колеса, бочки, приставные лестницы, даже скворечник на шесте, все окутано атмосферой ожидания, все, отмеченное взглядом, словно накренилось от ветра, наклонено, чтобы не подняться.
Подгоняемая вихрем процессия под сводами храма; сквозной портал с силуэтом Богородицы, которая склонилась над людьми; одновременно и вход, и свет, и дорога в поруганном храме; свет фонарей на столбах - все это распятое пространство в эскизах к “Бесам” (режиссер А.Бородин, Городской театр, Рейкьявик) на оберточной крафт-бумаге.
Ветер как символ перемен - снежный буран в “Капитанской дочке” А.Пушкина (режиссер Ю.Еремин, РАМТ), штурмующий статику деревянных стен гарнизона на краю света. И тут же культ французского классицизма - на ступенях центральной лестницы театрального фойе игралась “Береника” Ж.Расина (режиссер А.Бородин, РАМТ), визуально рождая “математику” античной гармонии и подняв римскую историю на котурны судьбы. После мраморного холода и прочности начинают мерцать “Большие надежды” Ч.Диккенса (режиссеры А.Бородин, А.Некрасова, РАМТ) в туманной дымке и среди зыбких интерьеров. И совсем иной подход в “Короле Лире” У.Шекспира (режиссеры А.Бородин, А.Некрасова, РАМТ), где художник создал мир как игру власти, где торжествует металл - ослепляющий, убивающий, обжигающий, но мало согревающий.
На выставке мастера чуть обнажились корни его образности.
Эти истоки, пути узнаваемости приоткрылись благодаря лирической природе творчества Бенедиктова, проявившейся и в графике, и в театральных постановках. Вдруг подспудно понимаешь, что все сценографические идеи художника заложены в природе, там генезис постановочной мысли. Оттуда идет его лирический пантеизм. Вот, наверное, почему глаз художника неожиданно (на уровне интуиции) видит, как в пейзажах забрезжила театральная сцена и, наоборот, как она угасает на подмостках. Может, неслучайно пара работ оказалась друг напротив друга - маска “тройного” лица в фас и профили на эскизе к "Королю Лиру" и пейзажный рисунок двух стволов деревьев с “рогатыми” ветвями из серии “окна", - и так визуально совмещенных друг с другом, либо сросшихся воедино, что напрашиваются параллели. Из этой же “оконной” серии, где на раме причудливо расположилась кухонная утварь (терки, дуршлаг, кружка), скученность вещей сродни плотности мизансцены, созвучна тесноте актерской гримерной.
А в серии "Больничка" глядя всего лишь на фрагмент купола храма на барабане, вдруг вспоминаешь парящие в воздухе подвесные светильники в форме купольных конструкций, как, например, люстры, взмывающие вверх в балете "Дама Пик” (Пермский театр оперы и балета имени П.И. Чайковского).
По мнению самого художника: "Смысл современной сценографии - отход от единой метафоры. декорация должна постепенно, деликатно и ненавязчиво втягивать зрителя в театральное действо, вовлекая его в процесс сотворчества". Что ж, это умение увлечь центробежной тягой наши чувства, набросить сетку птицелова на сердце зрителя, применить соразмерную тактику многих решений, окружить наш взор подробностями и приковать его к изображению Станислав Бенедиктов продемонстрировал и убедительно, и настойчиво, и нежно.
Ирина Решетникова