Пресса о спектаклях

То ли сон, то ли явь. То ли разлом пространства. Не сразу поймешь, что наяву, а что по сюжету происходит во сне, а точнее, снах. Только тронется поворотный круг и, медленно набирая скорость, повезет зрителя по реальной нереальности. Или, может, нереальной реальности? Там, если верить автору, ветер может в прошлом сорвать человеку лицо и не вернуть его в будущем, там можно вызвать дождь, встретить белоглазого урода из прошлого, танцующих военных и людей тайн. А еще можно взять на себя чужие сны, временами прямо-таки кошмарные, и тем самым избавив от них людей как от тяжелой болезни.

Приключениям и метаморфозам, придуманным Михайловым, Перегудов и сценограф спектакля Владимир Арефьев находят идеальный театральный аналог. Зрительские места расположены на поворотном круге сцены, каждый сюжетный виток - буквально новый поворот; титанической сценической площадкой становится зрительный зал, обращающийся то мертвым городом бродячих собак, то мистическим рейвом, который Диджей устраивает для обитателей загадочной воинской части.

Однажды Володе приснилось, как будто они прощались в самом красивом месте на земле, где зеленое поле уходит в бесконечность. "Я видел его глаза до самого конца, до того, как он слился с небом и покоем", - говорит сын. И теперь досматривать сны за своего отца - единственный способ стать к нему ближе.

Спектакль получился емкий: сгущенный кошмар, квинтэссенция девяностых.

И получился некий "сдвиг сансары" - начинающий вращаться сценический поворотный круг, неким образом вместе с действием сдвигает мышление, отправляя зрителя в путешествие вроде бы за расписными ложками, но на самом деле по сознанию и внутренним мирам. Герои Михайлова следуют на поиски, открывающих скрытое символов, и оказываются внутри неведомой войны…

Спектакль-обманка играет со зрителями, провоцируя, заманивая, раскручивая их на событийном аттракционе впечатлений и сопоставлений. Знают ли сами герои, что происходит с ними? Точно нет. Так как же тогда это понять тем, кто наблюдает за ними с круговорота подвижного зрительного зала? Абсурдность творящегося на сцене доходит до точки кипения, и дымная психоделика оказывается всего лишь модной постиронией, вызывающей нервный, но снимающий напряжение разума смех.