Пресса о спектаклях

РАМТ говорит нам, что по другую сторону страшных преступлений нацизма, по ту, где пытаются жить обычные люди, осуждать которых мы не в праве, - не стремление возродить самое ценное, что было до прихода Гитлера к власти - культуру. Там обыкновенная, средняя жизнь по принципу "хоть так".

Спектакль-послание, спектакль-жест. Сценическое высказывание, за которым - оголенный нерв времени. "Немецкий" сюжет касается всего мира, русского - тем более. Некогда Стенли Крамер, снявший знаменитый фильм, ставил свои акценты. Бородин ставит свои. Акценты осени 2014 года.

Этот мощный и яркий спектакль, конечно же, провоцирует в первую очередь на политические сопоставления, на разговор о возрождении публицистического театра, но для меня главным в нем стала все-таки неожиданная и очень сильно проявленная театральность.

РАМТ показывает спектакль-размышление о конформизме в современном мире, когда даже самые страшные вещи превращаются в обыденные, о мере ответственности каждого за свою судьбу и в конечном счете за судьбу своей страны.

От прямолинейности политического театра - "вот я сейчас встану на табуретку и скажу правду" - Алексей Бородин отказался, но задумал и сделал "Нюрнберг" в комплекте с масштабной образовательной программой. На протяжении сезона в РАМТе проводят лекции и дискуссии, где выносят на обсуждение вопрос безответственности конформистского большинства и личной ответственности каждого.

Сегодня театр не имеет морального права жить в башне из слоновой кости, куда не проникают злые ветры перемен и мир меняется со скоростью звука, отвергая уроки прошлого и пытаясь наугад заглянуть в "светлое" будущее. Кто-то из умных людей сказал: "Без прошлого нет будущего". Эту фразу любят повторять и политики, и общественные деятеля, но на практике слова остаются словами, и мы натыкаемся на одни и те же грабли, словно больны амнезией.

...сегодня даже у самого интеллигентного столичного режиссера, хотел он того или нет, в его "Нюрнберге"-2014 читается куда более жесткое высказывание о человеческой породе.

Borodin, in this relatively short, one-act performance, posed a host of troublesome questions, ranging from a country's blind obedience to an out-of-control leader to one's preconceptions about patriotism and traitors. By the end of the show most people in the hall are struggling to find the necessary answers on their own.

Этим текстом сценария 50­-летней давности и своим строгим и стройным спектаклем Алексей Бородин предупреждает нас: есть дороги, вступив на которые уже невозможно повернуть назад.

Спектакль идет два часа без антракта. Антракт здесь невозможен, так как любая пауза может разрушить ткань происходящего.