Премьера состоялась 12 декабря 1951 года.
Спектакль был сыгран 112 раз.
В классической комедии неклассическое для ЦДТ распределение ролей. Молодой фаворит труппы Олег Ефремов - не Чацкий, а Молчалин. Валентина Сперантова - легендарная травести ЦДТ - прощается с привычным амплуа мальчиков. Княгиня Тугоуховская становится первой
в галерее ее блистательных "старух".
"...мои мальчики... я... прощалась с ними, и они ушли безвозвратно от меня... оставив огромную боль внутри, что они не вернутся, они просто и тихо - ушли - и я плакала, я плакала тихо и одиноко... Они ушли и только в памяти моей они - издалека ушедших дней - тихо, с улыбкой, кивают мне, как матери, родившей их".
Валентина Сперантова
"Карикатур ненавижу, в моей картине ни одной не найдешь", - писал Грибоедов в письме к П. Катенину. И в постановке Кнебель этих "карикатур", гипербол комического нет: "картина" грибоедовская дана в строго реалистическом плане. Художник спектакля также не нарушил основного требования Грибоедова: и в декорациях, и в костюмах воплощена грибоедовская Москва без эстетического любования, но и без превращения ее в карикатуру.
"Неожиданным, ошеломившим меня явлением был зритель. Начать с того, что на первом же спектакле меня свалили с ног. Я была с сестрой, и мы обе в полной растерянности стояли, прижавшись к стенке, а мимо нас неслась куда-то лавина старшеклассников. Шел "Дубровский"... Очутившись впервые в зрительном зале Центрального детского театра, я почувствовала вовсе не умиление, а растерянность и страх".
Мария Кнебель
"Хорошо, что Чацкий, показываемый юным зрителям, действительно молод, но вряд ли хорошо, что он "чувствовать спешит". Вот он влетел к Софье, вот он готов вдыхать даже "дым отечества". Это чувствования простые, ясные, светлые, а исполнитель уже спешит перевести их в бурю натиска на старую Москву. Вот, во втором действии, он справедливо ведет этот натиск на крепостников всех типов, но в монологе "А судьи кто?.." он с тем же негодованием и пафосом восклицает: "Кричали женщины ура и в воздух чепчики бросали!". А тут следовало бы не восклицать с пафосом, а едко посмеяться над этими воинственными "чепчиками".
Сергей Дурылин, "Советское искусство", 16 февраля 1952
"Для чего появляется среди гостей невесть откуда взявшаяся фигурка мальчика в форменной курточке, маячащая на сцене почти в продолжение всей картины? Симпатичный такой мальчик, воспитанный, скромный, мило расшаркивающийся и целующий ручки дамам, элегантно танцующий не то со старшей сестрой, не то с гувернанткой! Что это, - прием "оживления" спектакля, приспособления его к "запросам" юного зрителя? Пусть-де в спектакле, который смотрят дети, и на сцене появится хоть один их сверстник (а с маленькой арапкой - даже два!), не так ли рассуждали режиссеры?"
Николай Калитин, "Театр", 1952